Послания Любавичского Ребе

Время утешать

Составитель Мендл Калменсон 17 марта 2018
Поделиться

 

Предисловие

В жизни каждого человека происходят тяжелые события, когда трудно найти нужные слова, непонятно, что делать, как поступить, — в такие моменты мы потрясены и растерянны.

Многие из нас чувствуют подобное, когда происходит что‑то трагическое — в нашей жизни или в жизни близких людей. Ощущая скорбь и душевную боль, человек не понимает, как с этим справиться. Как реагировать на случившееся? Как превозмочь горечь утраты и преодолеть связанное с этим чувство собственного одиночества? Если эти вопросы будут оставаться без ответов, внутреннее переживание и скорбь могут завести человека в тупик.

Разумеется, вера в то, что наша жизнь находится в надежных руках Высшей силы и имеет смысл, является большим утешением в случае трагедии и утраты. Однако в тяжелые моменты возникают закономерные и сложные вопросы: можно ли спорить с Б‑гом или сетовать на Его пути? Имеем ли мы право скорбеть, если верим, что Б‑г справедлив, а души наших близких не исчезают со смертью тела?

Если, как учат мудрецы, истина состоит в том, что «дурное с неба не спускается» Берешит раба, 51:3; Игерет а‑кодеш, 11.— Здесь и далее примеч. автора, если не указано иное. , то куда нам обратиться, чтобы понять смысл случившейся беды? Если же мы найдем смысл в своих страданиях и так или иначе сможем примириться с горем — не означает ли это, что мы оправдываем тот факт, что мир полон страданий?

Эти проблемы обсуждались нашими мудрецами на протяжении всей еврейской истории; их выводы отражают различные подходы. Одни полагали, что перед лицом страданий, невзирая на объяснимую слабость, нужно хранить веру. Другие, напротив, считали возможным выражение самых разных эмоций, порой даже в ущерб безусловной вере.

К счастью, наше поколение удостоилось неповторимого, выдающегося лидера — Любавичского Ребе, рабби Менахема‑Мендла Шнеерсона, благословенной памяти, который был воплощением непоколебимой веры в Б‑га и величайшей любви к людям. На протяжении сорока лет своего руководства Ребе приходилось реагировать на множество трагических событий, происходящих в жизни еврейского народа.

Рабби Менахем‑Мендл Шнеерсон

«Время утешать» — книга, которая является сборником ответов Ребе людям, которые обращались к нему за советом в связи с различными трагическими событиями в их жизни, и в то же время — его рекомендациями, как следует поступать в подобных случаях. Ответы Ребе сочетают величайшую веру в Б‑га и искреннее сочувствие к людям. В переписке с людьми, потерявшими близких, Ребе утверждал, что то, что случается, — часть Б‑жественного плана и все, что происходит, — к лучшему. В то же время он понимал переживания людей и принимал их проявления. Согласно рабби Шнеерсону, между проявлениями веры и человеческой слабости нет противоречия. Благодарность за то, что мы живы, которая нередко соседствует со скорбью, и неуклонная вера могут подчас сочетаться с сомнениями в справедливости путей Творца.

Надеюсь, читатели, которым пришлось пережить тяжелую утрату, а также те, кто размышляет, как следует относиться к потере близких, найдут на страницах этой книги утешение и разумный совет.

Мендл Калменсон

Глава 1. Общая утрата

Один из самых тяжелых моментов, связанных с потерей кого‑то из близких, — ощущение, что мы остались наедине со своим горем и никто не может разделить с нами боль утраты.

Это ощущение усиливается из‑за того, что в окружающем мире все остается по‑прежнему, он продолжает жить своей обычной жизнью, словно не замечая, что в нашей вселенной возникла зияющая пустота, порожденная смертью близкого человека. Чувство глубочайшего одиночества может облегчить только осознание солидарности с другими людьми — понимание, что наша утрата, будучи безусловно личной, является общей для всех.

В октябре 1967 года, через несколько месяцев после Шестидневной войны, в семье Ариэля Шарона, прославленного израильского генерала и будущего премьер‑министра, случилось страшное несчастье. Гур, одиннадцатилетний сын Шарона, играл на улице с приятелем. Мальчики, дурачась, наводили друг на друга старый автомат, хранившийся в доме генерала. В какой‑то момент приятель прицелился Гуру в голову и нажал курок.

Услышав выстрел, Шарон выскочил из дома и увидел Гура, лежащего без сознания в луже крови. Генерал понимал, что рана смертельна, однако, все еще надеясь, взял мальчика на руки, остановил проезжающую машину и отвез его в ближайшую больницу. Через некоторое время Гур скончался на руках отца.

Ариэль Шарон и его сын Гур. 1960‑е

В первую неделю траура (шива) Шарона посетил раввин‑хабадник. В комнате толпилось множество генералов и политиков. Убитый горем Шарон отвел раввина в сторону и спросил: «Вы ведь верующий, да? Объясните, как это могло случиться?» Единственное, что мог посоветовать раввин: написать Любавичскому Ребе и попросить его ответить на этот вопрос. «Зачем мне ему писать? Он же меня не знает», — произнес Шарон. «Ребе чувствует боль каждого еврея», — ответил раввин.

Уехав от Шарона, раввин связался с Ребе и передал ему вопросы, терзавшие Шарона. Рабби Шнеерсон сразу же написал Шарону письмо, где содержались такие слова:

 

Я был глубоко опечален, когда прочел в газете о трагической гибели Вашего замечательного юного сына, да покоится он в мире. <…>

На первый взгляд может показаться, что мы далеки не только географически, так как даже не знакомы и не слышали друг о друге до Шестидневной войны, когда Вы стали знаменитым и прославились как военачальник и защитник нашей Святой земли и ее жителей. Однако в соответствии с основополагающим, глубоко укоренившимся древним принципом, согласно которому все евреи — родственники, Ваша слава лишь проявила то, что существовало и прежде, — взаимосвязанность всех евреев, живущих как в Святой земле, так и в диаспоре. Именно это побудило меня написать эти слова Вам и Вашей семье. <…>

Даже когда речь идет о такой страшной трагедии, как Ваша, одним из способов утешения — и это даже нечто большее — является идея, выраженная в традиционном тексте, который произносит скорбящий, — тексте, освященном многими поколениями Торы и еврейской традиции: «Да утешит вас Всевышний вместе с другими скорбящими о Сионе и Иерусалиме».

На первый взгляд непонятно, какое отношение имеют скорбящие о Сионе к человеку, оплакивающему кончину кого‑то из близких. Однако, если вдуматься, становится ясно, что внутренний смысл этой фразы несет величайшее утешение. Скорбь о Сионе и Иерусалиме является общей для всех сыновей и дочерей Израиля, где бы они ни находились. Разумеется, те, кто живет в Иерусалиме и своими глазами видит Стену Плача и руины Храма, ощущают это сильнее, чем те, кто находится далеко; однако даже на большом расстоянии они чувствуют величайшую боль и скорбь в связи с разрушением. Точно так же горе каждого еврея или еврейской семьи разделяет весь народ. Это само по себе служит источником утешения. Ибо, как говорили мудрецы См.: Ликутей Тора, Ницавим, 44a. Первоисточниками в данном случае являются Иерусалимский Талмуд, Недарим, 9:4; Таамей а‑мицвот, Кдошим.
, народ Израиля является единым целым Игрот кодеш (Святые послания; сборник писем Любавичского Ребе). Т. 25. С. 3–5; Торат Менахем — Менахем Цион. Т. 2. С. 536–537.
.

 

Ребе напомнил Шарону главную истину: мы не одни. Еврейский народ — единое целое. Наши личные радости являются радостями всего народа, наши утраты — всеобщей утратой.

Глава 2. Бессмертие души

Помимо ощущения одиночества, один из самых мучительных моментов скорби — чувство невосполнимой утраты. Тот, кого мы знали и любили, порой всю жизнь, больше не с нами.

Потеряв любимого человека, бывает трудно продолжать жить дальше с болью безвозвратной утраты. Пустота, охватившая душу, может подавить и лишить сил.

Для верующего лучшим источником утешения служит знание, что пустота и утрата, которые оставляет смерть, — только временные. Один из основополагающих принципов еврейской религии — вера в воскрешение мертвых, которое произойдет в мессианскую эпоху, как предсказывали еврейские пророки См. Тринадцать принципов Рамбама, перечисленных в его комментарии на Мишну, предисловие к Сангедрин, 11. . Однако, пока этого не случилось, дорогие и близкие люди уходят из нашей жизни. Как продолжать жить дальше без них — в новой реальности?

В общении с людьми, оплакивающими кончину кого‑то из близких, Ребе неизменно подчеркивал, что в духовном плане эта утрата — не навсегда, как это нам подчас кажется.

В прошлой главе мы процитировали письмо Ребе Ариэлю Шарону, где рабби Шнеерсон привел традиционное выражение соболезнования: «Да утешит вас Всевышний вместе с другими скорбящими о Сионе и Иерусалиме». По мнению Ребе, эти слова подчеркивают: горе скорбящего разделяет вся община. В том же письме Ребе пояснил, что в этой фразе, сравнивающей личное горе с общенациональным горем скорбящих о Сионе и Иерусалиме, заключены еще две идеи, которые могут послужить утешением.

Мы совершенно уверены, что Всевышний отстроит руины Сиона и Иерусалима, соберет еврейских изгнанников со всех концов земли, послав праведного Машиаха, и приведет их к радости, дабы они увидели торжество Сиона и Иерусалима. Точно так же мы твердо уверены: когда речь идет об отдельных людях, потерявших близких, Всевышний исполнит Свое обещание: «Оживут мертвецы твои, восстанут мертвые тела! Воспряньте и торжествуйте, поверженные в прахе» Йешаяу, 26:19. . И тогда мы преисполнимся истинной радости и воссоединимся благодаря грядущему воскрешению мертвых.

И, наконец, третий момент. Что касается Сиона и Иерусалима, то римляне, а до них вавилоняне получили власть лишь над камнем и деревом, серебром и золотом физического Храма, но не над его внутренней духовной природой, которую каждый еврей чувствует в своем сердце; народы над ней не властны, она бессмертна. Это справедливо и в отношении наших личных утрат: смерть властна лишь над телом из плоти и крови, над нашим физическим существованием. Душа же бессмертна. Когда человек умирает, она возносится в мир Истины См. письмо Ребе от 25 элуля 5738 (27 сентября 1978) года. .

В 1978 году в письме миланскому еврею, потерявшему всю семью, Ребе писал:

 

Единственное, что может сделать болезнь или несчастный случай, — это ослабить или даже разорвать связь, соединяющую душу и тело в единое целое, когда душа покидает свое временное жилище в этом мире и возвращается в свой родной мир чистой духовности, в мир вечности Там же. .

 

Во время публичного выступления 13 апреля 1973 года Ребе трогательно говорил о евреях, погибших в годы Катастрофы:

 

Меч и ружье, огонь и вода поражают лишь тело из плоти и крови или связь между душой и телом, но не могут причинить душе никакого вреда. Если вы спросите разумного человека: что важнее — душа или тело? Что для вас дороже? Что вы станете защищать в первую очередь, чья боль волнует вас сильнее? — он, несомненно, ответит: душа важнее.

Чему это учит нас? Души любимых, которых мы когда‑то знали, тех, кого послали в Освенцим и убили за то, что они евреи, — их тела погибли, однако души их живы. Душа жива через день после Освенцима, через год после Освенцима, в следующем поколении после Освенцима… Душа будет жить вечно Сихот кодеш, 5733. Т. 2. С. 30–32. Видеозапись этого выступления Ребе можно найти на сайте www.chabad.org/1491002. (Приведенные здесь и далее интернет‑ссылки актуальны на момент подготовки книги к печати. — Примеч. ред.)
.

 

В 1960 году Ребе встречался с группой студентов колледжей. В числе затронутых вопросов оказалось и еврейское отношение к смерти. Ребе объяснил:

 

На иврите смерть называют гисталькут («уход»). Это значит, что смерть — не конец, но лишь восхождение с одного уровня на другой. Когда человек исполняет свое жизненное предназначение, он «умирает», то есть восходит на более высокий уровень. Иными словами, смерть — не окончание жизни, но часть процесса, в ходе которого в нашей духовной жизни появляется новое измерение. Это соответствует научному принципу сохранения материи, согласно которому ничто материальное не может быть уничтожено. Стол или кусок железа можно разломать на части, сжечь и т. д. Однако ни в одном из этих случаев материя стола или куска железа не исчезает. Она лишь принимает другую форму.

То же самое происходит и в духовном плане. Наша духовная сущность (душа) не может исчезнуть. Она лишь меняет форму или возносится на другой уровень.

Именно поэтому неправильно говорить о «жизни после жизни» Букв. перевод afterlife (англ.) — загробное/посмертное существование.&nbsp;— Примеч. перев.
, поскольку происходящее после смерти — продолжение жизни. До 120 лет жизнь происходит на одном уровне, когда же нам исполняется 121, 122, 123 года — она продолжается на другом уровне, и мы совершаем свое восхождение в духовных мирах, поднимаясь все выше и выше Торат Менахем, Гитваадуйот, 5720. Т. 1. С. 396. .

 

Вечером 31 декабря 1952 года на рабби Яакова‑Исраэля Зубера, главу любавичской ешивы в Бостоне и раввина общины «Бейт а‑мидраш а‑гадоль» («Большой дом учения») в Роксбери, штат Массачусетс, напали хулиганы и избили его до смерти. Человек, который не просто выжил в сталинской России, но и сумел сохранить свою веру, трагически погиб, оказавшись в «безопасной» Америке. Для участия в его погребении Ребе послал из Нью‑Йорка своих представителей, а затем связался с семьей раввина. Через несколько месяцев Хана Зубер (в замужестве Хана Шарфштейн), дочь рабби Зубера, приехала с матерью в Нью‑Йорк на личную аудиенцию (йехидут) с Ребе. Между девушкой и рабби Шнеерсоном сразу же возникло взаимопонимание, и их отношения продолжались долгие годы.

К несчастью, через пять лет после гибели отца Ханы у ее матери, Златы Зубер, случился инсульт, и на следующий день она скончалась. Совершенно убитая, Хана обратилась с просьбой к Ребе о личной аудиенции, в ходе которой рассказала о своей мучительной неизбывной душевной боли и попросила совета, как справиться со своим горем. Отвечая, Ребе напомнил Хане суждения, о которых писал в своем письме, адресованном ей после смерти матери:

 

Каждый, кто верит в Б‑га, верит и в бессмертие души. Подобный же принцип был обнаружен и в материальном мире. Современная наука считает абсолютной истиной, что материя не исчезает. Это тем более верно, когда дело касается духовного мира, особенно если речь идет о душе, которую никоим образом не может задеть смерть тела Из письма от 29 сивана 5718 (17 июня 1958) года. Письмо опубликовано в кн.: Beyond the Dollar Line. Р. 240–241.
.

Хана Шнеерсон с сыном Менахемом‑Мендлом (сидят), Яаков‑Исраэль Зубер стоит за ними в центре. Париж. 1946

Ребе понимал силу боли, которую испытывают люди, потерявшие родного или близкого человека, ту страшную пустоту, которую они ощущают из‑за невозможности коснуться, обнять, поговорить с тем, кто умер. Однако, подчеркивал рабби Шнеерсон, если мы вспомним, что наиболее важная часть наших отношений с теми, кого мы любим, была связана с их душевными качествами — «характером, милосердием, добротой, то есть качествами души, а не тела», то боль утраты покажется не столь мучительной. Суммируя мнения Ребе, можно сказать: если мы любим человека, то любим, прежде всего, его личность и характер, то есть душу, которая не может исчезнуть.

Когда у моего дяди, рабби Ицхака Ворста, в аварии погиб двухлетний сын, учение Ребе послужило ему огромным утешением. Позже рабби Ворст написал книгу: «Почему? Размышление о потере любимого человека», в которой поделился с теми, кто тоже терял близких, мыслями Ребе, которые могли бы умерить их боль.

В подтверждение рабби Ворст предложил свою аналогию. Представим, как работает телевидение. Передатчик посылает звуки и изображения в виде волн, которые принимает и расшифровывает принимающее устройство. Иногда принимающее устройство ломается, в таком случае изображение на экране и звуки, идущие из телевизора, больше не отображают слова и действия, закодированные в виде волнового сигнала. Однако ни с передатчиком, ни с волнами при этом ничего не случается, они остаются прежними. Проблема только с принимающим устройством, которое больше не способно преобразовать эти сигналы в изображение и звук. Мы можем представить, говорит рабби Ворст, душу в качестве «передатчика» — то есть источника нашей личности, характера, мыслей, эмоций, поступков, а тело — в качестве «принимающего устройства». Смерть тела никак не отражается на цельности нашей души и не мешает ее самовыражению, которое можно сравнить с волновым сигналом, посылаемым передатчиком. Просто у нас больше нет возможности принимать эти сигналы.

Утешению, связанному с тем, что мы знаем о бессмертии души, может помешать наша неспособность в полной мере осознать идею сугубо нематериальной жизни. Поэтому у нас возникает множество сбивающих с толку вопросов и сомнений по поводу пребывания души в Грядущем мире: что происходит с нашими любимыми в загробном мире? Страдают ли они? Что чувствует душа, «лишенная» физического существования, и т. д.

В упомянутом выше письме миланскому еврею Ребе описал ощущения, которые испытывает душа, покинув наш мир:

 

Не нужно объяснять, что с точки зрения души речь идет об освобождении из «темницы» — тела. Все то время, что душа связана с телом, она страдает и вынуждена заниматься физической деятельностью, чуждой ее чистой духовной природе… Иными словами, разлука с телом является для души величайшим преимуществом и восхождением Там же.
.

 

Эту тему Ребе развивал и в других письмах:

 

После смерти душа может в полной мере наслаждаться духовными благами близости к Творцу. Это, несомненно, утешительная мысль Письмо от 5 тамуза 5743 (16 июня 1983) года.
.

 

В этом и других письмах Ребе повторял мысль рабби Моше бен Маймона (Рамбам, Маймонид), величайшего еврейского философа XII века:

 

Знай же: подобно тому как слепцу не понять, что такое цвета, и не понять глухому, что такое звуки, а скопцу (не понять) чувственного влечения, так телам не постичь наслаждений душевных. Как рыбам неведом огонь, потому что их жизненной средой является стихия, противоположная (огню), так в материальном мире неведомо наслаждение мира духовного. Воистину, у нас (в этом мире) нет иного наслаждения, кроме удовольствия телесного, получаемого при посредстве внешних чувств от пищи, напитков и совокупления. Все остальное для нас небывало и неведомо и непостижимо при поверхностном размышлении, но только после исследования углубленного. И такое естественно, ибо нам, пребывающим в материальном мире, доступны лишь его низкие, мгновенные наслаждения. В то же время наслаждения душевные постоянны, вечны и непрерывны, и нет никакой связи и сходства между ними и между наслаждениями (телесными). И такое наслаждение невыразимо словами и ни с чем не сравнимо, как сказал пророк (царь Давид). Изумленный величием блага и его возвышенностью, он сказал: «Как велико Твое благо, которое Ты сокрыл для боящихся Тебя» (Теилим, 31:20) ”Маймонид. . Об этом сказал Йешаяу: “Никто кроме Тебя, Г‑сподь, не видел того, что Ты уготовил надеющимся на Тебя” (Йешаяу, 64:3), то есть благо, которое не было явлено ни одному пророку и которое зримо лишь Б‑гу, предназначил Он для человека, который надеется на Него. Сказали мудрецы: “Все пророчества говорят лишь о днях Машиаха, но Грядущий мир не видел никто, кроме Тебя, Б‑же”» (Брахот, 34а).
“].

Глава 3. Связь между душами

Разумеется, знание, что душа жива, свободна и наслаждается благами, многократно превосходящими все, что мы можем представить в своем физическом состоянии, в некоторой степени утешает нас. Но как же связь между скорбящим и усопшим? Ведь она теперь разорвана, не так ли? Несомненно, осознание того, что любимый человек пребывает сейчас в «лучшем» месте, приносит нам успокоение, но как это понимание помогает заполнить страшную пустоту, возникшую вместо отношений, которых больше нет?

В своей переписке с людьми, потерявшими близких, Ребе утверждал, что между живыми и мертвыми остается неразрывная духовная связь, которая существует не только в теории, но дана нам в ощущениях. Это динамичные отношения, и их можно развивать и укреплять.

В письме женщине, потерявшей на войне мужа, рабби Шнеерсон писал:

 

Связь между людьми, особенно между мужем и женой или родителями и детьми, имеет преимущественно духовную, а не физическую природу. Это означает, что пуля, граната или болезнь могут причинить ущерб телу, но не духу или душе. Физическая связь между двумя людьми может порваться… но не их духовные отношения Торат Менахем — Менахем Цион. Т. 2. С. 558.
.

 

В качестве иллюстрации этому утверждению можно привести следующую историю, которую рассказал рабби Нахум Рабинович, иерусалимский хасид To Know and to Care (Sichos in English). V. 2. Сh. 14.
.

Однажды рабби Нахум ждал личной аудиенции у Ребе. В числе других ожидающих был мужчина, по виду явно богатый, который выглядел очень удрученным. Однако, когда он вышел из кабинета Ребе, всем показалось, что перед ними совсем другой человек — его лицо буквально светилось энергией и оптимизмом.

Заинтригованный, чем была вызвана столь резкая смена настроения, рабби Нахум узнал у секретаря Ребе, кто это был, и договорился о встрече с заинтересовавшим его человеком. Встретившись с ним, Нахум спросил, не согласится ли его собеседник рассказать о том, что произошло в кабинете.

Мужчина ответил:

— Недавно умер мой единственный сын. Когда это произошло, мне показалось, что жить дальше незачем. Я пошел к Ребе за утешением и советом. Ребе спросил, что бы я чувствовал, если бы мой сын жил в другой стране и не имел возможности связаться со мной, однако при этом мне было бы достоверно известно, что у него есть все необходимое, он ни в чем не нуждается и совсем не страдает. Я ответил, что в этом случае, хотя переносить разлуку было бы очень тяжело, я бы радовался за сына. Ребе продолжал: «Допустим, если бы вы могли отправить ему письмо или посылку, вы бы отправили?» — «Разумеется», — ответил я. «Но ведь это именно ваш случай! — воскликнул Ребе. — С каждой молитвой, которую вы произносите, вы посылаете весточку сыну. Каждое ваше пожертвование на благотворительность или учреждение, которое вы спонсируете, — “посылка” сыну. Да, он не может ответить. Но он очень ценит ваши слова и подарки».

Так же, когда после внезапной смерти новорожденного сына рабби Мордехай Сафрин и его жена Фрейда пришли к Ребе в поисках утешения, рабби Шнеерсон сказал им: «Помните: вы больше не можете видеть своего сына, но он вас видит».

После смерти Раши Ганцбург, молодой женщины, скоропостижно скончавшейся в 1969 году во второй день праздника Суккот Суккот (праздник Кущей) — один из основных праздников еврейского народа, начинается 15 числа месяца тишрей (осенью) и продолжается семь дней. В это время, по традиции, следует жить в сукке (шатре, куще), вспоминая о блуждании евреев по Синайской пустыне. — Примеч. ред.
, в письме ее дочери‑подростку, полном сочувствия, Ребе объяснял, что, совершая добрые дела в память о матери (особенно если речь идет о поступках, сделанных благодаря материнскому воспитанию), девочка не только сможет связаться с мамой, пребывающей в лучшем мире, или «посылать ей посылки», но позволит ей и в дальнейшем присутствовать и сохранять влияние в нашем мире:

 

Связь между живыми и душами усопших сохраняется, ибо душа бессмертна и вечна, и она видит и наблюдает за всем, что происходит с теми, кто связан с ней и был ей дорог. Поэтому каждое доброе дело доставляет ей духовное наслаждение, особенно когда речь идет о заслугах тех, кого она учила и воспитала так, что в результате они совершили упомянутое доброе дело. Иными словами, душа причастна к поступкам, совершенным вследствие воспитания, которое она [при жизни] дала своим детям; тем, на кого смогла повлиять Игрот кодеш. Т. 26. С. 271; Торат Менахем — Менахем Цион. Т. 2. С. 543.
.

 

В письме к юной дочери Ганцбург Ребе привел отрывок из трактата Мишны «Поучения отцов» («Пиркей Авот»), где перечисляются как положительные, так и отрицательные моменты, которые приносит душе расставание с телом:

 

Миг раскаяния и добрые дела в этом мире стоят больше, чем вся наша жизнь в Грядущем мире; миг духовного блаженства в Грядущем мире стоит больше, чем вся наша жизнь в этом мире (Авот, 4:17). Поэтому душа не только радуется избавлению от тела, но в то же время скорбит, понимая, что, оставшись в этом мире, могла бы достичь большего. Поэтому, когда близкие, оставшиеся в этом мире, делают добрые дела в память об усопшем, это идет на пользу его душе и служит ей утешением.

 

О том же Ребе написал и Ариэлю Шарону:

 

Каждое доброе дело, совершенное в соответствии с волей дарующего жизнь, то есть Святого, благословен Он, доставляет душе [усопшего] дополнительную радость, засчитывается ей в заслугу и помогает ей Игрот кодеш. Т. 13. С. 167; Торат Менахем — Менахем Цион. Т. 2. С. 503. .

 

В другом письме рабби Шнеерсон остановился на этом суждении подробнее:

 

Расставание с телом — огромное преимущество для души, восходящей на новый уровень… Но то, что родные и близкие страдают от утраты, в какой‑то степени печалит и душу усопшего тоже.

Есть, однако, еще один момент, причиняющий боль душе, покинувшей тело. Пока душа пребывает в теле, она активно участвует во всех поступках тела, связанных с Торой, заповедями и добрыми делами, совершаемыми здесь, на земле. И поскольку все это связано с физическими действиями и материальными объектами, душа, вернувшись в свою небесную обитель, больше к этому не причастна и может лишь наслаждаться плодами Торы, заповедей и добрых дел, совершенных на земле, когда она пребывала в теле. Поэтому душа вынуждена зависеть от родных и близких, исполняющих ради нее заповеди и делающих добрые дела. Это служит ей источником истинного наслаждения и позволяет взойти на еще более высокий духовный уровень Письмо от 25 элуля 5738 (27 сентября 1978) года.
.

 

9 августа 1982 года, в ходе очередного собрания в годовщину смерти его отца Леви‑Ицхак Шнеерсон (1878–1944) — главный раввин Екатеринослава‑Днепропетровска с 1909 по 1939 год. Автор трудов по каббале и хасидскому учению.&nbsp;— Примеч. ред.
, Ребе также развил эту тему:

 

Когда наступает годовщина смерти (йорцайт), мы вспоминаем душу усопшего, пребывающую в мире Истины, которая познала величие того, что может быть достигнуто в этом, физическом, мире. Об изучении Торы сказано: «Не на небесах она». Алтер Ребе Алтер Ребе (рабби Шнеур‑Залман из Ляд; 1746–1813) — мыслитель, основатель хасидского учения Хабад.&nbsp;— Примеч. ред.
объяснял, что любое новое толкование, выход из неразрешимой прежде проблемы и вынесение галахического решения возможны только для человека из плоти и крови, живущего в нашем мире.

Это справедливо и в отношении заповедей, которые не могут быть исполнены в Мире грядущем, поскольку сама идея заповеди заключается в том, чтобы связать материальный объект этого мира с духовным миром, тем самым превратив его в источник Б‑жественного света в материальном мире.

Поэтому понятно, что после смерти душа усопшего оказывается в ситуации, когда ей необходимы действия оставшихся здесь, на земле, у которых есть возможность действовать в качестве «агентов» души и совершать ради нее конкретные поступки Торат Менахем — Гитваадуйот 5742. Т. 4. С. 2013–2014.
.

 

Похожие мысли находим в письме к Фрадель Зильбершторм, матери школьного учителя, убитого террористами в 1956 году во время нападения на израильский поселок Кфар‑Хабад:

 

Сегодня мне сообщили, что в Кфар‑Хабаде был заложен первый камень новой школы, которая будет построена там в память убитых, да отомстит Всевышний за их кровь. Мне было приятно узнать, что Вы присутствовали и приняли участие в этом мероприятии. Будучи верующей женщиной, Вы, безусловно, знаете, что душа — частица Всевышнего и потому бессмертна. Поскольку душа приходит в тело ради того, чтобы сделать материальный мир лучше и чище, из этого следует, что когда мы вспоминаем о душе усопшего в связи с конкретным поступком, то в этом случае душа, так сказать, побеждает смерть, поскольку она сохраняет влияние в материальном мире. Это доставляет душе величайшее наслаждение Игрот кодеш. Т. 13. С. 167; Торат Менахем — Менахем Цион. Т. 2. С. 503.
.

На похоронах после террористического акта в Кфар‑Хабаде. 1956
Жители Кфар‑Хабада читают в газете новости о террористическом акте. 1956

 

Вскоре после Шестидневной войны Ребе велел хасидам, живущим в Израиле, позаботиться о вдовах и сиротах павших израильских солдат. Позже он писал о важности этой миссии — что, глядя с небес на землю, погибшие отцы и мужья будут рады узнать, что их жены и дети окружены заботой. Главное для павшего солдата, писал Ребе, — быть уверенным, что его дети вырастут достойными людьми Игрот кодеш. Т. 25. С. 46; Торат Менахем — Менахем Цион. Т. 2. С. 540. .

Таким образом, добрые дела могут стать источником утешениям для скорбящих — конкретные поступки помогут заполнить пустоту, возникшую после смерти любимого человека. Более того, такие поступки приносят успокоение душам усопших и позволяют родным и близким сохранять отношения с любимыми, ушедшими в лучший мир. 

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

Письма о деловой жизни, достатке и заработке

Если внутреннему Амалеку не удается остудить нас, он пытается напасть на нас «в стране», т. е. в повседневной жизни, к которой мы возвращаемся после ежедневных молитв и учебы. При этом он убеждает нас: «Будь свят, пока молишься или учишь Тору. Однако, когда нужно заработать на жизнь или заниматься мирскими делами, изволь следовать общим законам».